Марс

Вишудховская фаза эволюции энергетического принципа.

По идее, которая ощущается при последовательном рассмотрении планетных фаз эволюции энергетического принципа, каждая планета реализуется на основе хорошо освоенной энергии предыдущей — а лучше всех предыдущих. Заботиться об объекте естественно, когда вопрос о его существовании решен; когда объект ухожен и процветает, начинают проявляться его структуры и законы его внешней и внутренней жизни, которые очень трудно уловить, пока он еще только формируется или находится на грани выживания; любовь к объекту естественно приходит после того, как мы тщательно изучаем его устройство, внешние и внутренние жизненные условия и т.д.; наконец, действие (Марс) естественно предпринимать тогда, когда оно продиктовано любовью и служит ее выражением.

Однако эволюция не идет по монотонно возрастающей линии: прямой, кривой или спирали; для нее характерны взлеты (краткие или длинные), к которым человек не подготовлен, и падения, которые он считает несчастьем или катастрофой, и которые по сути ему совершенно необходимы для проработки эволюционных «хвостов» и латания соответствующих им энергетических дыр во всех телах. Поэтому довольно часто, если не как правило, можно видеть планетные проявления, не опирающиеся на энергию низших планет — зрелище нередко тяжелое и неприятное, когда чувствуется, что происходит что-то неправильное, чего «по-хорошему» не должно бы быть — но вот оно все равно есть, и с точки зрения участника или исполнителя иначе быть и не может: хочешь жить — умей вертеться, даже если никто тебя этому не учил и пускай в цирке ты ни разу не был.

Луна без Солнца это забота, производимая без учета жизненных интересов объекта или в ситуации, когда его обстоятельства резко меняются и поддержка по привычной схеме его не устраивает и не нужна. Таковы, например, хлопоты родных у постели больного, сраженного инфарктом — всем понятно, что ему нужен какой-то срочный укол и госпитализация, но пока не приехала скорая, нужно что-то делать, проявляя неадекватную заботу — в надежде, что она окажется хоть сколько-нибудь полезной.

Меркурий без Луны это, например, законотворческая и полицейская деятельность государства, направленная на упорядочение жизни народа в (лживом) предположении, что он уже процветает и нуждается лишь в легком регулирующе-направляющем воздействии со стороны властей, да и то в основном преследующем цели увеличения его славы и обороноспособности — ну и как тут не бросить все бюджетные средства на спорт, космонавтику и тяжелую (непереносимо!) промышленность. Меркурий без Луны и Солнца это биологические эксперименты по изучению жизни клетки, оторванной от своего организма, или законы жизни в концентрационном лагере.

Венера без Луны и Меркурия — любовь, не находящая никакой опоры, кроме маргинальных для парного союза ситуаций (например, окончательного разрыва отношений), иногда сводящаяся к чистой ревности (позиция: «Мне самой не нужен, но и никому другому не отдам, лучше убью»). Венера без Меркурия — любовь, не опирающаяся на структуру любимого объекта, несведущая о законах его жизни — она вынужденно будет чересчур поверхностной, абстрактной, основанной преимущественно на фантазиях человека, и потому это чаще любовь к фантому, наложенному на реальный объект. Венера без Луны — любовь, не знающая заботы — всегда ущербна, хотя человек в своем эгоизме часто про это забывает, стараясь вычленить первую в «чистом» виде.

Приведенных примеров, вероятно, достаточно для того, чтобы читатель мог предположить, сколь высоки требования к реализации марсовской энергии, которой должна предшествовать проработка первых четырех планетных принципов, и сколь тяжелые последствия могут вызывать неподготовленные марсовские проявления — недаром в традиционной астрологии он считался злотворной планетой. В каббалистической астрологии деления планет на благотворные и злотворные нет: каждый из планетных принципов на низком уровне проработки может приносить зло, но в случае Марса оно более очевидно, точнее сказать, быстрее идентифицируется социумом как таковое.

Марс дает энергию, необходимую для материализации Божественной любви, символизируемой Венерой, или, другими словами, для облечения этой любви в те или другие видимые, осязаемые или иным образом ощутимые формы — физического или более тонких планов.

Оформление объекта некоторого плана в есть не что иное как участие этого объекта в эволюции данного плана, существующего, естественно, в определенных формах. Это становится особенно ясно, если вспомнить голографическую парадигму, согласно которой любой объект представляет, при ближайшем рассмотрении, весь план целиком, а потому эволюция формы объекта символизирует эволюцию плана в целом.

Оформление (Марс) следует отличать от творения (Солнце) и структуризации (Меркурий), притом, что первое всегда опирается на второе и третье. Творение в рамках данного плана, подплана и, более общим образом, реальности происходит как бы чудом, то есть внезапно в ней ниоткуда появляется новый объект (или исчезает старый). Структуризация также означает наложение законов (внутренней природы и внешнего поведения), происходящих из более тонкой реальности. В отличие от творения и структуризации, оформление всегда происходит в рамках данной реальности и подчиняется ее законам, в просторечии его часто называют просто работой — словом, в котором стилистически подчеркнуто обыденное, не-выходящее-за-пределы-данной-реальности значение. Ну, что такое работа? Прополоть или окучить грядки, подмести пол, сверстать макет — все это значит, на поверхностный взгляд, воздействуя на известные материалы известными инструментами, произвести некоторую перестановку в пределах данной реальности, и не более того.

В действительности все обстоит, конечно, не совсем так и далеко не так просто. Марсовская энергия есть финальная энергия (не считая юпитерианской, о которой речь позже), требующаяся для оформления объекта; и по крайней мере четыре вида воздействий (солнечное, лунное, меркуриальное и венерианское) требуются для того, чтобы марсовское стало эффективным, а иногда и вообще возможным. Это не всегда сразу видно, но каждый раз, когда упущена хотя бы одна из указанных вибраций, из оформления объекта ничего хорошего не выходит, или же из эволюции содержащей его реальности получается скорее инволюция, то есть деградирование.

Не следует думать, что эволюция это лишь создание форм; в равной мере она включает в себя их разрушение — подобно тому как отмирает хвост головастика при обращении его в лягушку. Разрушение также требует марсовской энергии — и порой немалой, а иногда и весьма высоких вибраций. Разрушение объекта как такового не означает его дематериализации, то есть чудесного исчезновения из пределов данной реальности (хотя порой случается и это): чаще всего достаточно аккуратно разрушить связи между элементами определенного уровня. Эти элементы представляют большую ценность для мира и могут быть в нем затем конструктивно использованы; при этом обычно высвобождается большая энергия, которая также может быть утилизирована.

Поскольку слово «разрушение» имеет тотально-деструктивный оттенок, автор далее вместо него будет использовать термин «расчленение» как диалектическую противоположность «оформлению».

Расчленение, или культурное разрушение, совершаясь на марсовской энергии, требует, точно так же, как и оформление, подготовки и поддержки на анергиях низших планет, от Солнца до Венеры включительно; примеры читатель легко приведет сам. Здесь важно то, что расчленение уже готового к этому объекта, который был в свое время оформлен, принял определенное кармой реальности участие в ее развитии и теперь уже в нее не вписывается, происходит естественно и по законам, заложенным в объект еще при его оформлении и являющимися частью общего эволюционного плана реальности. Внимательное рассмотрение любых областей жизни показывает одно и то же: расчленение и оформление связаны в одну цепочку, на которой иногда не так легко отделить одно от другого; вместе же они составляют единый процесс, идущий на марсовской энергетике.

Марсовская энергия выше по своим вибрациям выше, чем венерианская; с этим обстоятельством не так легко примириться, тем более что непосредственная жизнь по-видимому его опровергает. Кажется, уж чего легче срубить избу или, скажем, расколоть полено: тяп-ляп, и готово, и при чем тут вообще любовь? Так, однако, думают лишь очень наивные люди; даже очень короткий жизненный опыт ясно показывает, что без любви и плана ничего построить нельзя; к тому же нужна решимость и некоторая поддержка, а также особое качество, которое называется по-разному: техника, навык, сноровка, умение, профессионализм. Все эти слова по существу означают одно и то же: способность устойчиво проводить марсовскую энергетику, то есть оформлять или расчленять, работать, делать дело.

Что такое Венера без Марса? Это переполненное любовью сердце, которое не в состоянии себя выразить, муки немоты, связанных рук, спутанных ног и подрезанных крыльев, которые хлопают у поверхности воды, но не в силах поднять свою хозяйку в небо. Наоборот, Марс без Венеры это ремесло в худшем смысле слова, техника без любви, штампованный профессионализм без намека на Божественность своего происхождения. Марс без Меркурия — дом, который строится без плана (хотя бы умозрительного), Марс без Луны — неподготовленное действие, строительство дома без кирпичей, шитье без ниток или примерка без клиента.

Здесь нужно провести четкую границу между марсовской и лунной энергией. Луна символизирует поддержку принципиально внешнюю по отношению к объекту, никак не Бездействующую прямо на его структуру и форму; здесь объект воспринимается как уже существующий и полностью готовый к жизни и развитию, а его внутренние структуры и законы жизни не просматриваются и как бы игнорируются, исключая те, которые имеют солнечное происхождение, то есть необходимы для выживания. Марс же воздействует на объект в самых интимных его частях и функциях, вмешиваясь в них иногда деликатно, а иногда и грубо, и встречая при этом сильное сопротивление.

Если воспользоваться больничным сравнением, то Луна это медсестра, а Марс — хирург.

Можно различать два вида марсовских проявлений: направленные на объект и, наоборот, от него к внешнему миру. В первом случае объект подвергается воздействию: оформлению или расчленению (чаще тому и другому одновременно), во втором же он сам аналогично воздействует на мир и имеющиеся там другие объекты.

Для того, чтобы лучше понять особенности марсовской энергии, нужно постоянно иметь в виду ее решительно-недвусмысленный характер: когда включается Марс, с объектом (и с миром) начинает что-то происходить, тот и другой меняются, приобретают новые формы, а с ними часто и новые функции и содержание. Этим Марс качественно отличается от прочих планет; однако в высших телах разница между планетными энергиями часто не так очевидна, хотя и принципиальна. В качестве примера рассмотрим проявления первых пяти планет в буддхиальном теле, то есть на уровне жизненных позиций и экзистенциальной картины мира.

Как правило, отношение человека к миру и предполагаемое им отношение мира к нему сходны; по крайней мере, энергетика того и другого одна и та же, хотя человек может этого и не осознавать. Какова же главная энергия, определяющая взаимоотношение человека и мира? Хочет человек этого или нет, жизнь требует от него ответа на этот вопрос, причем не на ментальном, а на буддхиальном плане, то есть в виде жизненной позиции; последняя может не осознаваться, но всегда существует в подсознании, просачиваясь через Тельца и на каузальное тело, а также требуя через Козерога своей поддержки в логике потока событий. Характерные позиции представлены ниже в соответствии с главной планетной акцентуацией человека; в конкретных случаях они, конечно, несколько варьируют по форме, но как правило, остаются в пределах энергетики определенной планеты.

Солнечная позиция: я пришел в мир для того, чтобы его спасти (вариант: кардинально его изменить). При этом подразумевается, что мир в обозримой мною окрестности погибает или находится в глубоком кризисе и с радостью примет меня в роли спасителя или глубокого реформатора. Человек обычно понимает или подсознательно чувствует, что просто так, без особых жертв, спасти мир ему не удастся и так или иначе выражает готовность к ним: если не к жертве собственной жизнью, то по крайней мере образом этой жизни («Вместо того, чтобы наслаждаться прелестями тихого и радостного существования среднего обывателя, я беру на себя невыносимую по тяжести ношу руководства всеми вами», — позиция доморощенного Моисея). Существенный момент, характерный для солнечной жизненной позиции, заключается в том, что прежде чем спасти или глубоко реформировать внешнюю реальность, человек должен сделать аналогичные преобразования во внутреннем мире, а вот этого типичный «спаситель» чаще всего совершенно не имеет в виду, хотя иначе все его реформы потерпят, увы, неминуемый крах.

Лунная позиция: я пришел в мир для того, чтобы о нем заботиться (вариант: чтобы он всячески заботился обо мне). Здесь мир (и различные его области и объекты) видится как вполне удовлетворительный и жизнеспособный, но нуждающийся в поддержке со стороны, например, в обеспечении лучших условий и т.п. Человеку, стоящему на лунной позиции, в голову не придет, что мир может нуждаться в кардинальной перестройке или наведении нового порядка как основной цели; это вообще в очень большой степени позиция невмешательства, непричинения зла и поддержки, понимаемой преимущественно внешним образом, главный смысл которой заключается в доверии к мудрости уже имеющегося порядка вещей. Аналогичного доверия и невмешательства, не говоря о поддержке, этот человек ждет и от внешнего мира, и когда их не получает, подсознательно (часто и сознательно) очень обижается и совершенно искренне недоумевает, почему все в мире так несправедливо устроено и безжалостно получается.

Меркуриальная позиция: я пришел в мир для того, чтобы, отыскивать и организовывать в нем порядок и структуры. Меркуриальное отношение имеет к объекту гораздо более, если можно так выразиться, интимный интерес, но по-прежнему есть влияние во многом внешнее, регулирующее его жизнь снаружи или, точнее говоря, из более тонкой реальности, чем та, в которой объект находится. Солнце и Луна берут объект в целом, на части не членят и законами его устройства, существования и развития если и интересуются, то лишь косвенно, Меркуриальный взгляд это во многом взгляд ученого, разбирающегося в объекте или проблеме, как говорится, по существу, но стоящего абсолютно вне него (нее), то есть в другой, более тонкой реальности, в которой пребывают законы жизни объекта и его структура. Человек, стоящий на таких позициях, должен быть готов к тому, что он сам будет во многом рассматриваем судьбой как подопытный кролик, на котором будут ставить различные эксперименты, иногда сильно отдающие вивисекцией, но зато демонстрирующие миру и в первую очередь ему самому существо и структуру различных его (исследователя) проблем, низших программ подсознания и т.п., причем силы, которые будут ему все это демонстрировать, будут от него совершенно отчуждены и для него недоступны.

Венерианская позиция: я пришел в мир для того, чтобы воспринять его любовь ко мне и самому осветить любовью некоторую его часть (в действительности весь). Здесь человек видит объект вместе с его структурой и законами жизни, но интересуется ими лишь как средством, с помощью которого в этом объекте можно увидеть Бога — и тогда все остальное отходит на задний план. При этом объект по-прежнему воспринимается достаточно внешним образом, хотя как восприятие Бога через него, так и его попадание в ауру человеческой любви сильно его меняет — но человек над этими изменениями не властен и в общем не особенно ими интересуется: не это находится в центре его внимания. Любят не за конструктивные эффекты любви, и хотя подобная точка зрения, может быть, и привлекательна — однако она не соответствует действительности. Для человека, стоящего на венерианской позиции, нет деятеля, кроме Бога, а Его пути, как известно, неисповедимы и потому нечего у Него под ногами путаться и пытаться самому что-то предпринимать.

Ритм жизни, соответствующий венерианской позиции, отличается непредсказуемостью, неуправляемостью, в некоторых случаях крайней жестокостью и во многих — ощущением богооставленности: так переживается проработка тех программ подсознания, которые ставят человеку препятствие к постижению Бога в каком-то объекте, но упорно не желают выходить в сознание или изживаться иным образом. Переходя от Меркурия к Венере, человек как бы декларирует отказ от инструментального подхода, и должен делом доказать, что сможет обойтись без привычных подходов и структурных схем. При этом он часто по-видимому удаляется от понимания объекта, по крайней мере, в меркуриальном значении этих слов, и обретает поначалу крайне смутное по сравнению с прежним видение, которое очень нескоро обнаруживает свои преимущества.

Марсовская позиция: я пришел в мир для того, чтобы в нем что-то сделать. По существу это первая позиция, предполагающая непосредственное взаимодействие с объектом, поскольку все предыдущие рассматривали его как бы со стороны и взаимодействовали с ним косвенно. Наибольшее расстояние от человека до объекта дает акт творение (Солнце): здесь неопределенность всегда очень велика, творимый объект видится как бы в густом тумане и получается всегда совершенно не таким, каким предполагался вначале. Луна, Меркурий и Венера последовательно приближают человека к объекту, но даже последняя оставляет между ними определенное расстояние, выражающееся, например, в совершенной неспособности что-то для него сделать по собственной воле и, главное, своими силами. Марс дает эти силы, и лучше, конечно, если они подкреплены меркурианским знанием и венерианской любовью, точно подсказывающей, что именно следует сделать — но и в отсутствии подобной поддержки человек на марсовской позиции стремится что-то сделать — пусть грубо и неуклюже, но непосредственно с объектом.

Марсовская позиция предполагает вхождение в интимную связь с миром— настолько интимную, что последний может от нее устать и начать сопротивляться, и тогда человек ощутит свою грубость и недостаток любви и знания на себе — в действиях мира, направленных на него самого, и хорошо прочувствует, что такое недостаточно подготовленное оформление и расчленение.

Читатель, конечно, видит колоссальную разницу между пятью описанными жизненными позициями, но часто они находятся достаточно глубоко в подсознании человека и дают лишь определенную окраску его действиям и восприятию событий. Тем не менее, они чрезвычайно значимы — настолько, что имеют даже атманическое звучание, подчиняя себе все буддхиальные сюжеты без исключения. Иногда (очень редко) в течение жизни основная планетная позиция меняется, и это всегда означает глубокую перестройку всего буддхиального тела — (в частности, системы ценностей) и смену основных жизненных сюжетов — по крайней мере, они совершенно переосмысливаются. При этом смена главной планеты совсем не обязательно происходит в сторону увеличения ее номера, например, разочаровавшись в своей способности непосредственно воздействовать (Марс) на мир, человек может обратить внимание на то, что мир в общем-то и так довольно мудро устроен и вполне достаточно просто дать ему развиваться свойственным ему образом, лишь слегка и с далекого расстояния ему в этом помогая (лунная позиция). Не нужно думать, что подобная смена позиции происходит легко; в действительности она сопровождается глубоким душевным и ценностным кризисом, в ходе которого человек бывает вынужден признать бессмысленность, а зачастую и откровенную вредоносность всех своих предшествующих усилий — и это при том, что он всю жизнь видел в них главный смысл своего существования.

Говоря о Марсе, нужно сказать несколько слов о магии. По существу, проработка Марса, то есть совершенствование в искусстве оформления и расчленения объектов и есть овладение магией определенного сорта — той, что охраняет реальность, в которой находятся эти объекты, и их самих. Каждый человек, который пытался что-то сделать, знает, что одной его энергии еще мало: всегда находятся некоторые не вполне ясные силы, которые будут мешать ему в осуществлении его плана, и их нужно как-то укротить, а иначе молоток бьет по пальцам, гвозди рассыпаются из жестянки, в деревянном бруске в самом неподходящем месте обнаруживаются сучки и трещины, а грабитель, месяц прикармливавший хозяйскую собаку, забравшись ночью в дом, наступает на хвост кошке.

Каждая уже существующая реальность устойчива и сопротивляется любому насилию, а именно так обычно воспринимаются ею усилия человека по оформлению и расчленению ее объектов, причем это сопротивление часто распространяется и на самого человека. С другой стороны, у каждой реальности есть естественное направление эволюции, включающей оформление и переоформление одних объектов и расчленение других, и если усилия человека вписываются в эти эволюционные планы, то те же силы, которые раньше ему мешали, теперь будут помогать. При этом у человека могут быть свои планы на оформляемые им объекты, порой довольно сильно отличающиеся от эволюционных планов реальности — но до поры до времени он может этого не афишировать, работая в согласии с охраняющими ее силами — так начинается магия, для кого-то черная, для кого-то белая, но всегда требующая от мага умения согласовать свою марсовскую энергию с законами той реальности, в которой он работает, и, не в последнюю очередь, со строящими и поддерживающими ее силами. Интуитивно и не говоря лишних слов, практическую магию осваивают все профессионалы, начиная от циклевщиков полов и кончая популярными поэтами, и первый признак такого освоения — четкое ощущение своей зависимости от материала, с которым человек работает: когда материал говорит: «Нет», — опытный маг моментально останавливается, узнавая голос сил, с которыми лучше не спорить, ибо именно они определяют качество его работы.

Теперь рассмотрим наиболее характерных марсовских паразитов. Их, как обычно, можно разделить на две категории: паразитирующих на марсовской энергии, идущей от человека в мир, и, наоборот, из мира к нему.

Ванька-встанька. «Сколько раз тебе говорили: родителей надо слушаться! Когда же ты наконец это поймешь и перестанешь своевольничать?» Ответ на это вопрос ясен не только читателю, но и взволнованным папе с мамой: никогда. Но что делает с энергией очередной стереотипной нотации этот столь тихий и послушный на вид отпрыск? Очевидно, что она до него не доходит, поглощаясь кем-то, стоящим между ним и родителями. Этот «кто-то» и есть Ванька-встанька, питающихся энергией данного воспитательного стереотипа (сюжет типа «невыполнимое указание — его нарушение — наказание + поучение»). Вообще все стереотипные игровые ситуации создают паразитов, но этот — один из самых распространенных, липких и труднопреодолимых. Ванька-встанька не только создает ситуацию непослушания — он представляет ее родителям настолько одиозной, что они буквально обязаны, это их священный родительский долг — прочитать провинившемуся чаду надлежащую мораль, заставить его покаяться, извиниться и пообещать в дальнейшем быть паинькой и уж конечно всегда и во всем повиноваться родительской воле. Здесь характерно то, что Ванька-встанька съедает всю энергию сцены наказания, увещевания и раскаяния: идущую как со стороны родителей, так и со стороны ребенка, эфирную, астральную, ментальную, каузальную и буддхиальную, так что в конце концов всем делается плохо и жить не хочется — удовлетворено лишь чувство долга неясного участникам происхождения.

Самокритик. «А уверен ли ты в том, что ты делаешь? Может быть, нужно совсем или несколько по-другому? Готов ли ты к действию? Своим ли делом ты занимаешься?» Сказанные под руку или повторяемые регулярно, подобные сомнения разрушают фокусировку марсовской энергии, после чего львиная ее доля достается источнику или, точнее, автору сомнений — Самокритику.

Тонкость здесь заключается в том, что сомнение и самокритика необходимы любому человеку, но в момент интенсивного включения Марса нужно уже действовать, работать, наконец, сражаться с врагом, и все внимание должно быть сконцентрировано на оформлении или расчленении объекта — и ни на чем другом. Сомнение в действии уместно при резком ослаблении марсовской энергетики, но в таких случаях Самокритик не показывается — здесь ему нечем поживиться.

Развитый Самокритик не ограничивается сомнениями по адресу работающего хозяина — он расширяет сферу своего внимания, требует комментариев от других людей — сначала близких, а затем и просто знакомых, и его хозяин начинает пользоваться дружной антипатией всех добросовестных людей — а недобросовестных — вдвойне. «Как вы думаете, — спрашивает их Самокритик, — я смогу это сделать? А может быть, нет? А чего бы мне такое предпринять, чтобы уж наверняка получилось?..»

Интересно, как, по мнению читателя, сможет ли автор довести до конца эту книгу, или же бесславно застрянет где-нибудь на середине главы? А если-таки застрянет, попытается ли читатель дописать ее до конца сам?

Следующие две фигуры паразитируют на марсовских потоках, идущих из мира к человеку.

Оружейник. «Марсовское воздействие — не лунное, и совершенно ясно, что наивной оборонительной стеной, даже толщиной с китайскую, здесь не обойтись: для адекватной защиты нужны изощренные средства и методы, которые смогут отразить все способы нападения, доступные противнику. Мало ли какие опасности подстерегают тебя на каждом шагу, начиная с грубо-материальными уличными хулиганами и кончая невидимыми астральными врагами, с которыми ты можешь быть даже незнаком, и против каждого из них нужно уметь выставить оружие, для него опасное, а лучше смертельное».

Так говорит Оружейник, и словами не ограничивается, действительно предлагая человеку освоение различных боевых искусств: каратэ (от физического до астрального), психологическую манипуляцию людьми и коллективами, бокс, шпагу, эспадроны и даже идеологические диверсии против враждебных частных лиц и государств. В результате подчинения Оружейнику человек может, конечно, овладеть тем или иным боевым искусством или эффективным способом психологической защиты, но это бывает сравнительно редко, да и цель Оружейника заключается совсем не в этом. Главная его задача — превратить мир в антагонистического оппонента человека, а взаимодействие между ними — в непримиримую и безжалостную войну, подавляющую часть марсовской энергии которой Оружейник забирает себе, выступая таким образом частично как Защитник и даже Спаситель, хотя эти роли у него не акцентированы. Человек иногда замечает, что его сражение с миром носит во многом бутафорский характер и зачастую может быть прекращено без малейшего вреда, но как-то не придает этому значения, быстро привыкая к режиму вечного, хотя почему-то бескровного боя. Ни на что другое у него, правда, не остается сил, ни времени, но и в этом есть свои преимущества...

Непротивленец идейно стоит в точности на тех же позициях, что и Оружейник, но, во-первых, своих взглядов не афиширует, а во-вторых, пользуется совершенно особенным и зачастую почти невидимым для самого человека средством защиты.

Каждый человек время от времени, а ребенок регулярно оказывается в положении, когда мир сильнее его и активное сопротивление внешнему воздействию невозможно и даже опасно. Именно к таким нападениям готовит человека Непротивленец, создавая вокруг него невидимую очень пластичную защитную оболочку, неупруго поглощающую любое энергетическое воздействие — нечто вроде ватного одеяла или болота. Особенно эффективна защита Непротивленца на астральном и более тонких телах, когда средства нападения как-то ограничены — такова, например, ситуация ребенка, воспитываемого жесткими, но не жестокими родителями, которые слишком хорошо знают, что они хотя от своего чада. Совершив проступок и готовясь получить за него астрально-ментальную взбучку, дитя призывает на помощь Непротивленца и замирает, глядя на родителей с я-все-уже-понял-и-осознал-и-больше-никогда-так-не-буду видом, а вся их марсовская энергия попадает в пластичную защитную оболочку и далее непосредственно Непротивленцу; до ребенка, таким образом, не доходит почти ничего и он спокойно и ни о чем не думая, как ни в чем не бывало живет себе дальше. Родители же, видя отсутствие сопротивления их очевидно марсовскому нажиму, думают, что он рано или поздно произведет желаемое действие, в то время как единственным реальным результатом их усилий является раскормленный Непротивленец и очень сильно отгороженный от мира ребенок.

Вообще надо сказать, что проблема адекватных марсовских взаимодействий с средой очень остра и сложна; проработка Марса последовательно расширяет сферы, где человек добровольно отдает себя внешнему марсовскому воздействию и ему не сопротивляется — но эта тема требует особого и подробного изучения; автор же переходит к рассмотрению роли Марса в различных коллективах.

В гороскопе парного союза Марс покажет, какого рода силы будут использованы партнерами в целях прямого воздействия друг на друга и на мир, и как, наоборот, мир будет действовать на них как на пару.

Сильный Марс даёт стремление хотя бы одного из партнеров к переделке другого (реже — себя с его помощью); дружная, согласованная пара с проработанным Марсом способна очень сильно воздействовать на окружающий мир, особенно если партнеры научатся воспринимать трудности взаимоотношений как отражающие внешнюю работу и часто предшествующую ей.

На определенном уровне самосознания пары начинается ее прямое взаимодействие с парным эгрегором, и Марс покажет области, где оно носит наиболее конкретный характер: здесь (например, на материале энергетического потока марсовского зодиака) эгрегор ждет от партнеров оформления парной программы действий, а иногда ее расчленения.